Первое апреля – день трудный. Особенно, если должность у тебя серьезная и соответствовать обязывает. Даже если душой ты молод и чувство юмора за годы важной работы не атрофировалось, не каждый с тобой пошутить отважится, да и тебе как-то не пристало.

На главную          Рассказы     Статьи        Стихи          Фотоальбом

 

Но уж лучше бы телефонный звонок, раздавшийся в кабинете начальника службы войск училища, оказался  просто розыгрышем!

-Анатолий Георгиевич,- прогудел в трубке голос заместителя начальника училища полковника Мошкина.- Надо бы помощника дежурного сегодня заменить.

Увы, на шутку это не тянуло. Даже на первоапрельскую. Полковник Мошкин, прозванный в курсантской среде «человеком-горой» за свои не соответствующие фамилии габариты, шутил редко.

А так все было замечательно всего несколько минут назад. Солнце светит, птички чирикают. Весна, одним словом. На службе все хорошо. График нарядов не только составлен и утвержден - все, кому положено, уже знают, когда заступают на дежурство, и проинструктированы. Кому-то может показаться все это пустячным делом. Но попробуйте на целый месяц вперед распланировать дежурства, если в твоем ведении куча караулов, наряды по нескольким учебным городкам, столовой, КПП, КТП, и тэдэ и тэпэ. При этом нужно учитывать, у кого когда какие семинары и прочие важные занятия, кто и когда стоял в наряде в праздники и выходные.…  Тут не голова нужна, а целый компьютер. Кстати сказать, про компьютеры в те годы еще и не слышали.

И потому со вздохом взял Волков в руки график нарядов – несколько листов формата А-3 плотно, почти без интервала  напечатанных на пишущей машинке. Всего от одного небольшого изменения могла рухнуть вся с таким трудом выстроенная и просчитанная до мелочей схема, псу под хвост недельный напряженный труд.

Опытным взглядом подполковник почти моментально смог определить, где можно практически безболезненно сделать небольшую подвижку. Конечно, предстоит малоприятный разговор с офицером, в чьи планы на сегодня придется бесцеремонно вторгнуться. Но ничего поделаешь. Нужно звонить и портить человеку настроение.

Мало кто догадывался, каков на самом деле начальник службы войск. Рост под два метра, широченные плечи и суровый взгляд из-под по-брежневски кустистых бровей. Встреча с ним для нерадивого курсанта почти наверняка означала массу неприятностей. Но откуда было знать этому самому нерадивому, что и Волкову не особенно приятно его воспитывать, что приходится ему всякий раз переступать через что-то очень важное внутри себя, делать над собой усилие, чтобы быть строгим и непреклонным. В глубине души он, как и большинство великанов, был человеком добродушным, и любая конфликтная ситуация могла испортить ему настроение на целый день. И сейчас Анатолий Георгиевич понял, что оно в очередной раз безнадежно испорчено.

*  *  *

Для Романа первое апреля началось неважно. Когда ты в такой день в наряде и стоишь «на тумбочке», всяк проходящий норовит над тобой подшутить. И был бы юмор нормальный, а так - глупость и издевательство одно. То кто-то позвонит и от имени дежурного по училищу попытается объявить тревогу, то Андрюха Первушин выбежит из умывальника с квадратными глазами и начнет кричать, что трубу прорвало.

Рома уже устал от всех отмахиваться, и думал лишь об одном – как бы так подшутить над старшиной, чтобы и весело было и наряда вне очереди при этом не получить. И вот когда план почти созрел, зазвонил телефон.

-Я - подполковник Волков,- представились на том конце провода.

-Ага, а я полковник Мошкин,- устало ответствовал Рома и бросил трубку.

Подполковник в своем кабинете растерянно посмотрел на свой телефон, словно бы кусок пластмассы мог объяснить ему, что, собственно говоря, произошло. Потом снова набрал номер пятой роты.

-Вы, очевидно, не расслышали. Я – подполковник Волков,- стараясь быть как можно спокойнее, сказал он дневальному.

-Вы, очевидно, тоже. Я – полковник Мошкин,- следом за этими словами вновь прозвучали короткие гудки.

Никто и никогда не грубил Волкову. Ему и драться-то практически не доводилось – даже самая отвязная уличная шпана издалека чувствовала в нем особенную силу и выбирала более легкую добычу. И потому подполковник не сразу осознал, что ему банально нахамили. Ярость вскипела в нем, и через мгновение он уже мчался в сторону казарм. Сейчас прольется чья-то кровь!

* * *

-Это ты, что ли, полковник Мошкин?

Весь дверной проем заполнила гигантская фигура великого и ужасного подполковника Волкова.

Роман почувствовал, как подкашиваются его ноги.  Так это не была чья-то глупая шутка, он в самом деле разговаривал с Волковым!

Триста нарядов вне очереди, лишение увольнений до самого окончания училища – кары одна страшней другой в мгновения ока нарисовало богатое воображение Романа. И объяснять, что звонок он принял за очередной глупый розыгрыш совершенно бесполезно – такие люди, как начальник службы войск юмора не понимают, у них вместо сердца стальной мотор. Не жди меня, мама, хорошего сына, мой отпуск накрылся навсегда.

Видимо, выражение лица Романа было столь красноречивым, что Волков понял все без слов. И противное ему чувство ярости вдруг куда-то ушло. И стало ему от того легко и радостно. Первое апреля, в конце концов, нужно быть добрым и веселым. А быть добрым и веселым – это хорошо и приятно.

-Передай ротному, что он сегодня в наряд заступает,- улыбнулся он опешившему Роману и ушел, насвистывая что-то радостно-весеннее.

В состоянии полной растерянности пребывал Роман до самого прихода ротного и старшины.

-Товарищ майор,- пролепетал он.- Приходил Волков, просил передать, что вы сегодня в наряд заступаете.

Ротный со старшиной переглянулись.

-Сам Волков не поленился придти из штаба, чтобы передать, что я должен заступить в наряд,- усмехнулся ротный.- У него, наверное, телефона нет. Да, смешно. Я, конечно, понимаю, первое апреля и все такое. Но шутить над командиром роты… Мне кажется, это неправильно. Как считаешь, старшина?

-Да, авторитет подрывает,- вынес резолюцию старшина.

-Ну, так сними его с наряда и сегодня поставь снова,- подытожил ротный и скрылся в канцелярии.

-Старшина, это он пошутил?- растерянно спросил Роман.

-Может, и пошутил. Только мне по должности шутки понимать не положено. Иди, готовься к наряду, юморист.

Рома понуро побрел в спальное помещение, размышляя о превратностях судьбы, о том, что кому-то день смеха, а кому-то не до смеха. И вдруг его осенило – а ведь ротному-то предстоит непростое объяснение с Волковым после того, как он не прибудет на развод. Оказывается, сам того не желая, он разыграл самого командира роты. Ради такого можно и пострадать.

-Ты чего это смеешься?- с подозрением в голосе окрикнул его старшина.

-Да ничего, старшина, я хотел над тобой подшутить, что у тебя спина белая, а она, в самом деле, белая,- ответил Роман и удалился, оставив старшину решать, посмеяться ему или все-таки украдкой глянуть через плечо в зеркало, чтобы выяснить, не белая ли у него спина.